Архивация памяти

АРХИВАЦИЯ ПАМЯТИ

Память… Казалось бы, что может быть более ускользающим, обрастающим новыми подробностями или искаженным недостоверными фактами, чем память о прошлом?

Способы архивации бывают достаточно просты и безыскусны, и возможно, чем проще сам способ, тем правдивее стоящая за ним история.

Сундуки и саквояжи, чемоданы и чердаки, как много хранят они скрытых от публичного внимания свидетельств и предметов, рукописей и писем, документов, любовных признаний и страшных, полных драматизма историй и тайн. Не случайно эти предметы так тщательно сберегаются, и им отводится специальная роль, как в литературных произведениях, так и в антураже обыденной жизни.

Зачастую страницы этой жизни, представленные в исторической ретроспекции, по-настоящему безрадостны и бесцветны, порой трагичны и хмуры. Переезды, смены мест обитания, ожидания ареста, ссылки, командировки, овладевающая человеком тяга к путешествиям и перемене мест – вот они простые и подлинные истории.

Жутковато описание экипажа Коробочки у Владимира Набокова в «Лекциях по русской литературе», где с печеньем соседствуют бумаги для мертвых душ, сколько страхов и тайн хранят забытые коробки и ящики, трудно предположить, что может ждать читателя и зрителя, который не боится заглянуть в их нутро.

«Экипаж Коробочки – это и его округлый дорожный баул. Внешность и внутреннее устройство коляски описаны с той же дьявольской дотошностью, что и внутренности шкатулки. Вытянутые в длину подушки – это «длинные отделения» в ящичке; …бумагу для записи приобретенных мертвых душ жутковато символизирует крепостной в петрушке, а потайное отделение шкатулки, то есть сердце Чичикова, - сама Коробочка».

По-прежнему тема маленького человека остается для художников одной из главных, ведь они и есть те самые «маленькие» люди, и своим каждодневным трудом утверждают право на независимость мысли, самостоятельность, свободу.

Возможно, этот скарб или груз – провокация к необходимости высказаться, поделиться. «И тут, как говорится, нахлынули воспоминания. Наверное, они таились в складках этого убого тряпья. И теперь рвались наружу. Воспоминания, которые следовало бы назвать «от Маркса к Бродскому». Или, допустим, - «что я нажил». Или, скажем, просто – «Чемодан» (Сергей Довлатов «Чемодан»).

Оказалось, что  тема «Архивации» – одна из центральных в размышлениях художников о жизни, их собственной и их героев. В нее вовлечены художники независимо от возрастных границ.

Так, Петр Перевезенцев и Сергей Якунин, погрузившиеся спустя десятилетия в подлинную обэриутскую жизнь, все время раскрывают новые знания и ценности того круга художников, поэтов и философов, доступным им языком художественных высказываний, в виде книг художника, сложных своими аллюзиями объектах.

Художники размышляют о содержании творчества и его сути.

Так, П. Перевезенцев пишет:

ДОЛГИЙ ЯЩИК.

Сыграем? Хармсовский герой везёт мёртвую (заглавную!) Старуху в огромном чемодане. А через год Яков Друскин, спасая рукописи Хармса, вывезет из его опустевшего (мёртвого…) дома маленький чемоданчик. Чтобы не прикасаться к нему четверть века - в безумной надежде вернуть архив (живому!) автору.

Чемоданы, коробки, сундуки, ящики. Тело писаного слова покоится, хранится, хоронится в них. Слово не умирает. Замурованное, запертое, припрятанное, оно в свой час выходит на свет Божий. Иногда, прижившись в своём ящике, оно срастается с ним в единое целое. Принимает иную форму, не меняя сути. Подвергается переводу на другой язык. Запер в ящик страницу стихотворного текста, а глядишь --- вместо него --- уже табличка с живописным изображением. Или коробочка, в которой трамвайный билет и осколок бутылочного стекла. Не в этих ли алхимических трансмутациях текста--- суть искусства? Не того ли ради мы сколачиваем, клеим, волочём со свалок и пепелищ все эти ящики, короба и чемоданы? В них будут ждать своего часа смыслы, знаки, слова.

У вас найдётся свой ключ к каждому из наших ящиков».