ОММАЖ ЛЕРМОНТОВУ.
А что мы знаем о Михаиле Юрьевиче?
И что нам в имени его, и что кроме имени осталось в памяти?
Пастернак, объясняя посвящение книги «Сестра моя, жизнь» Лермонтову, говорит о такой степени личного отношения, что как бы живой Михаил Юрьевич, здесь и сейчас с ним тет – а – тет…
Можно ли нам, нынешним, вот так, накоротке, пообщаться…ну, хотя бы с музейным экспонатом («койка поэта»…)? Тематизируя вечный вопрос ----«настоящий или «мог принадлежать современнику поэта», Сергей Якунин отвечает с завидной прямотой : «Настоящий!» И именно в категоричности этого утверждения --- суть послания. Как бы фантастичен ни был объект , будучи помещён художником в конвенциональное поле биографии Поэта, он приобретает статус подлинного. « Койка поэта» --- прокрустово ложе, и катафалк, и паланкин триумфатора, и… Далее везде. А мы-то думали!
Скажете, что Лермонтова, возводившего родословие своё к гордым шотландским воинам, не было этой волынки, с невероятной клавиатурой и небывалыми мехами? А на чём же он играл долгими зимними вечерами? Можете и сами поиграть. Не возбраняется.
Так что же нам в имени его? Юбилейные торжества. Памятные медали. «Роскошные» издания. Переименование городов и улиц…
Пётр Перевезенцев вычитывает в этой казёнщине своё. «Лермонтовский проспект» -- глубоко личное впечатление, здесь и сейчас переживаемое («Сестра моя, жизнь»…). Гипертрофированные листы архитектурной ( только ли…) графики преобразуют экспозиционное пространство, затягивают внутрь огромного альбома, где под слоями кальки дышит и вспухает, как опара новый, ещё не читанный никем текст. Лермонтов, поди, и не бывал-то в Санкт- Петербурге! А вот же, самый не- петербургский поэт – здесь. И наскоро прорубленный к очередному юбилею проспект живёт --- здесь и сейчас. Одомашнился, обветшал. Слился с окружением… И такие же петербуржцы там живут. И светится там одно, окошко, знаете ли…
«Посвящается Лермонтову», в общем.
14.05.2014 - 30.05.2014